Возвращение королевы - Страница 94

Военачальники Корина тоже когда-то имели успех в столкновениях с несколькими непокладистыми лордами. Кто-то сражался за честь короля, но большинство в первую очередь думали о добыче. Были и недовольные слишком малой долей в захваченных землях и золоте, но Корину приходилось платить большой армии и кормить множество людей. Конечно, все налоги с северных земель стекались в Сирну, но, лишившись королевской сокровищницы, Корин был вынужден забирать всю добычу в свою казну.

Однажды вечером, читая донесения в своих комнатах, Нирин обнаружил несколько знакомых имен. Лорд Джорваи ушел к Тобину в Атийон, но те силы, что он оставил в своих владениях, не шли ни в какое сравнение с армией герцога Ветринга. Город и крепость необходимо было немедленно сжечь и окружающие их поля тоже.

Невус как раз держал осаду какой-то маленькой крепости. Рилмар, жалкий замок на холмах. Но, прочитав имя старого рыцаря, владельца крепости, Нирин улыбнулся. Сэр Ларент, главный надзиратель дорог.

— Ты только посмотри! — усмехнулся он, показывая донесение Мориэлю. — Уверен, это семья юного Ки, ведь так?

Злорадная улыбка Мориэля была полна яда.

— Да, господин. Король Эриус даровал ему эти земли по просьбе принца Тобина.

— Что ж, тогда будет вполне справедливо, если сын короля вернет их.

Выслушав предложение волшебника, Корин с грустью сказал:

— Отец отправил туда компаньонов, чтобы мы сразились с разбойниками и пролили первую кровь. Сэр Ларент был храбрым старым воином и гостеприимным хозяином.

— Мы предложили ему свои условия, твое величество, но он отказался в самых энергичных выражениях, — сообщил наставник Порион.

— Эти люди не заслуживают милосердия, так же как и изменники компаньоны. Ложные друзья хуже самых заклятых врагов, — напомнил королю Нирин.

Однако во взгляде короля Нирин уловил вспыхнувший на мгновение стыд — и тут же бросился вслед за ним, ворвавшись в память Корина. Там действительно таились стыд и чувство вины и еще память о какой-то неудаче, случившейся в Рилмаре. Нирин сложил пальцы в магическом жесте, разгоняя боль глубоко скрытых воспоминаний.

— Ты прав, конечно, — прошептал Корин, потирая глаза. — Никакой жалости к бунтовщикам, кто бы они ни были. — Он жестом подозвал герольда. — Отправляйся к лорду Невусу и передай мой приказ. В живых оставить только молодых женщин, способных служить в армии, и маленьких детей. Всех остальных повесить.

* * *

— Взгляни туда, — сказал Корин, когда тем же вечером они прогуливались по крепостной стене, и показал на созвездие на востоке, — Это Охотник. Лето почти кончилось, а я все еще сижу здесь, привязанный к приливам и отливам в женской утробе! Великое Пламя, неужели я только для того и существую, чтобы создавать младенцев!

— Надеюсь, ты стараешься? — хихикнул Албен, — Наверх-то частенько бегаешь. Остается уповать на то, что она не бесплодна…

— Мой господин! — Нирин сделал рукой охраняющий знак, отгоняя дурную судьбу. — Я слышал, все женщины их рода долго разгораются, но потом вынашивают здоровых детей, и чаще всего — девочек.

Корин вздохнул.

— Я должен встретиться с Тобином в бою до того, как ляжет снег, и разбить его раз и навсегда!

«Придется еще чуть-чуть подождать, мой король», — подумал Нирин. Старая Томар уже доложила ему, что Налию постоянно тошнит.

Глава 30

Вести о том, как Тамир поступила с непокорными, разлетелись быстро, а вскоре к знатным лордам, жившим вдоль побережья, начали прибывать герольды с письмами, предлагавшими примирение. Однако самая могущественная знать севера и кое-кто на западе упорно хранили верность Корину. Из тех краев лишь немногие поддержали Тамир, и одним из них был лорд Джорваи. Сам же Корин, судя по донесениям шпионов Тамир и волшебников Аркониэля, продолжал сидеть в Сирне.

Тамир не понимала, почему он медлит. На его месте, имея в распоряжении превосходящие силы, она бы давно выступила в поход, но Корин явно не собирался трогаться с места. Ки был убежден в трусости Корина, но Тамир была уверена, что тут кроется какая-то другая причина.

Как бы то ни было, войны пока не предвиделось, и Имонус использовал временное затишье, чтобы вновь напомнить Тамир о необходимости отправиться в Афру.

— Пора, твое величество. Ты должна показать людям, что почитаешь Светоносного, как все твои предки.

— Знаешь, он прав, — сказал Иларди. — Каждая новая королева всегда отправлялась туда и приносила народу какое-то пророчество.

Но Тамир не нуждалась в убеждениях. Ей до смерти надоела придворная жизнь, и если уж сражений в ближайшее время не предвиделось, то путешествие выглядело привлекательной перспективой.

По совету Имонуса Тамир назначила дату отъезда на первую неделю месяца лентина. Это значило, что в Афру они прибудут в первую лунную четверть — то есть в наиболее удачные дни, как утверждали жрецы.

О том, чтобы отправляться с большим отрядом, речи не шло. Святилище оракула располагалось высоко в горах к западу от Илани, и добраться туда можно было только по одной-единственной крутой тропе, причем Имонус и Айя говорили, что тропа эта настолько узка, что по ней может проехать только один всадник.

— Это священная земля, — заверил Тамир Имонус. — Даже Нирин не осмелится осквернить ее и напасть на тебя там. Да никто и не послушает Корина, если он прикажет совершить подобное святотатство.

— Надеюсь, ты прав, — сказал Фарин. — И все равно она должна взять с собой гвардейцев, чтобы кто-то охранял ее по дороге.