Возвращение королевы - Страница 81

Лута посмотрел на него, удивленный добротой стражника. На плаще солдата красовался алый ястреб, но глаза его были полны жалостью и отвращением. Он послал второго тюремщика за целителем, а сам ненадолго задержался.

— Не мое дело судить об этом, мой лорд, — прошептал он, — но вы все трое вели себя очень достойно. И… — Он помолчал, нервно оглянувшись на дверь. — И есть много таких, кому не нравится королевское правосудие. Да будет с вами милость Создателя…

Он встал и поспешно вышел.

Лута услышал, как задвигается тяжелый железный засов с другой стороны двери.

Целитель так и не пришел. С трудом шевеля связанными руками, Лута и Бареус оторвали несколько полос от своих штанов и перевязали самые страшные раны на спине Калиэля, чтобы остановить кровотечение. Спину самого Луты жгло при каждом движении, но он не останавливался, пока не сделал все то немногое, чем мог помочь Калиэлю.

От сильной боли они не могли сидеть, прислонившись спинами к стене, поэтому оба легли на живот по обе стороны от Калиэля и попытались заснуть.

Лута едва погрузился в тревожную дремоту, когда вдруг почувствовал, как его слегка толкнули ногой.

— А ты храбро держался, — прошептал Калиэль.

— Ерунда, вот ты — настоящий храбрец, — ответил Лута. — Великая Четверка! Калиэль ты даже ни разу не крикнул, ни разу!

— Правда? Я… я вообще-то не слишком много помню. — Калиэль хрипло хихикнул. — Ну, по крайней мере, не придется беспокоиться из-за шрамов, а?

— Да, не придется. — Лута опустил голову на руки. — Ты боишься?

— Нет, и вы не бойтесь. Мы вместе отправимся к вратам Билайри, высоко подняв головы. Мне только жаль, что я втянул вас в это. Вы сможете меня простить?

— Нечего тут прощать, — прошептал Бареус. — Мы лишь честно исполняли свой долг. И пошел Корин куда подальше, если он предпочитает слушать вонючего Рыжего Лиса.

Смеяться было больно, и все же смех принес облегчение.

— Да уж, шел бы он!.. — выдохнул Лута. Повысив голос, он хрипло выкрикнул: — Ты меня слышишь, Корин? Катись ты к… Если ты не понимаешь, как можно и как нельзя обращаться с теми, кто тебя любил, — пошел ты на хрен! Только туда тебе и дорога!

— Эй, хватит, — прохрипел Калиэль. — Незачем оставлять о себе такую память. Это не… Ну, в общем, я думаю, что вины Корина в этом нет.

— Как ты можешь такое говорить? — с горечью прошептал Бареус. — Он же велел повесить нас завтра утром! Может, ты до сих пор любишь его?

— Я не лгал там, во дворе, — негромко ответил Калиэль. — Я бы убил Нирина, подвернись мне такой случай. И я бы предпочел быть повешенным именно за это, чем умирать вот так. По крайней мере, в такой смерти была бы польза для всех. А так… проклятье, умру безо всякого смысла!

* * *

Застыв от ужаса, Налия смотрела, как лорда Луту и его оруженосца привязывали к кольцам в стене, но после первых ударов плети она вздрогнула и убежала в свою комнату. Ее вырвало. Томар поддерживала ее за плечи, потом помогла добраться до кровати.

— Закрой двери! — попросила Налия, пряча голову под подушку. Она не могла слышать свиста плети и криков, несшихся снизу.

Томар плотно закрыла дверь на балкон и ставни, потом вернулась к Налии, чтобы растереть ей виски розовой водой.

— Бедняжка, тебе нельзя на такое смотреть. Ты слишком чувствительна.

— Это же королевские компаньоны! — задыхаясь, сказала Налия. — Как он допустил такое?

— Ну, ну… Предатели не стоят твоих слез, голубка моя, — бормотала Томар. — Если это худшее, что могло с ними случиться, тогда король Корин — куда более милостивый правитель, чем были его бабушка или отец. Королева Агналейн приказала бы их четвертовать!

— Так это правда? — недоверчиво спросила Налия.

Значит, друзья Корина действительно восстали против него? Ей было почти жаль короля, ведь Налия не понаслышке знала, как глубоко может ранить предательство… но она ужаснулась, увидев, на что способен Корин.

— Томар, спустись вниз и постарайся выведать у стражников подробности.

Ужасно довольная тем, что ее посылают собирать слухи и сплетни, Томар поспешно ушла.

Налия лежала в кровати, с тревогой ожидая новостей. Но Томар долго не возвращалась, и любопытство победило страх. Налия снова подошла к окну, чтобы посмотреть во двор, и приоткрыла ставни.

Теперь на кольцах висел лорд Калиэль. Его спина превратилась в кровавое месиво, а человек в маске и с плетью в руках продолжал избивать его. Переполненная ужасом и словно зачарованная, Налия стала считать удары. Она насчитала тридцать один, прежде чем казнь завершилась.

Страшное зрелище стало откровением для Налии. Если Корин так обращается со своими лучшими друзьями, что он сделает с ней, если когда-нибудь узнает о таящемся в ее душе отвращении?

* * *

Мэти шел всю ночь и весь день, не остановившись ни разу. Он на ходу жевал сушеные ягоды паслена и негромко напевал под нос монотонную мелодию, отгонявшую голод и усталость. Когда он остановился, впереди виднелись сверкающие воды огромного моря Восходящего Солнца. Мэти замер, восхищенно всматриваясь в даль. В давние дни, до того, как явились бледнокожие жители долин, до того, как его народ был вынужден уйти в горы и поселиться там, ретха-ной путешествовали между двумя морями и почитали Великую Мать. На этом потерянном побережье было много священных мест. Мэти гадал, остался ли хоть кто-нибудь, кто заботится о них.

Он съел немного из припасов, что прихватил в одном пустом доме, чуть вздремнул, укрывшись в заброшенном сарае, и отправился дальше, прямо к сверкающему морю.