Возвращение королевы - Страница 67

— Может быть.

Тамир подошла к окну, пока Балдус и Ки присматривали за слугами, принесшими ее скудный багаж. Рингтэйл вспрыгнул на подоконник, и Тамир погладила его, сама не замечая, что делает.

Из этого окна были видны стада, переведенные под защиту стен.

— Больше похоже на подготовку к осаде, чем к празднованию, — заметила Тамир.

— Я подумала, так будет лучше в такие тревожные времена, — ответила Лития. — От принца Корина что-нибудь слышно?

Тамир отрицательно качнула головой, гадая, сумел ли ее герольд благополучно добраться до Сирны.

* * *

На следующий день Тамир объехала все свои обширные владения и осталась довольна докладами управляющих и домовладельцев. На полях созревал летний урожай, виноградные лозы клонились к земле под тяжестью спелых гроздьев. Новый управляющий табунами — еще один родственник Фарина — сообщил, что этой весной в королевских табунах прибавилось три сотни новых жеребчиков и кобылок и что это самый большой приплод за последние годы.

Выбор младших придворных Тамир предоставила Никидесу и Литии, и эта пара в очередной раз доказала свою неоценимость в подобных делах. Королевский двор нуждался в целой армии чиновников.

Но главных министров Тамир назначала сама, хотя и при помощи Фарина и волшебников. Лорды Джорваи и Киман не желали иметь ничего общего с придворными обязанностями и с должным уважением обратились к ней с просьбой оставить их просто военными. Обаятельный умница Нианис тоже хотел оставить за собой военный пост, но согласился служить и в качестве главного эмиссара, чтобы помочь привлечь ко двору знатных лордов, которые еще не заявили о преданности Тамир.

Герцог Иларди уже доказал свою неоценимую пользу в Эро, и Тамир назначила его лордом-канцлером. Фарин наконец сдался под ее напором и согласился принять титул герцога и тут же был назначен лордом-протектором Атийона с обязанностью защищать замок и королевскую особу. Ки продолжал упорно отказываться изменить свое положение при дворе и недвусмысленно давал понять, что он думает об этом, когда они с Тамир оставались наедине.

Никидес пока оставался компаньоном, но принял назначение на должность королевского секретаря, чтобы заниматься почтой королевы и поступающими к ней петициями. И уже сам занялся организацией службы писцов, которых требовалось невероятно много.

По просьбе Тамир одним из первых он призвал ко двору молодого Бизира, которого Тамир знала еще в доме лорда Оруна. Она не забыла о его доброте и о том, как он целую зиму провел вместе с ними в занесенном снегом Алестунском замке.

— Ты оказываешь мне великую честь, твое величество! — воскликнул Бизир, когда явился ко двору по ее вызову.

Он был все таким же хорошеньким и говорил все так же тихо и мягко, но доброта, некогда проявленная к нему Тамир и женщиной, обучавшей его в Атийоне, избавили его наконец от затравленного взгляда.

— То были тяжкие дни для нас, — напомнила ему Тамир. — Ты один из немногих, кто был тогда добр со мной. А еще ты видел в доме лорда Оруна многих его друзей, склонных к интригам и заговорам. И я полагаюсь на твои знания. Будь внимателен и сообщай мне о тех, кого узнаешь, а если получится — постарайся разузнать об их прошлых делах с моим опекуном и моим дядей.

Бизир серьезно кивнул.

— Я никогда и не мечтал, что мне выпадет счастье служить тебе, твое величество. Почту за честь сделать для тебя все, что смогу.

Нужно было еще как-то решить вопрос с волшебниками. Многие из вельмож, кто не был с Тамир в Эро, все еще испытывали сильную неприязнь к чародеям.

— Очень важно, чтобы они видели в нас твоих союзников, таких же как твои генералы, — посоветовала ей Айя. — Из-за Нирина люди не любят магов. Но Третья Ореска должна быть выше всяких подозрений, и никто не должен сомневаться в ее преданности королеве.

— Я уверена, ты сможешь убедить их в этом, — ответила Тамир.

Лития подготовила для волшебников удобные комнаты в западной башне с окнами во внутренний сад.

Каждый день Тамир заходила в зал, где практиковались волшебники, и всегда встречала там теплый прием, особенно ей радовались дети. Они с восторгом хвастались недавно освоенными умениями и со счастливым видом устраивали вокруг королевы водоворот из ложек и желудей, круживших в воздухе, и еще показывали, как они умеют зажигать огонь без единой щепки.

Почти ежедневно прибывали гонцы из городов, расположенных вдоль побережья и на западных склонах холмов. Урожай везде был хорошим, болезни не возвращались даже в самые жаркие летние дни. На побережье по-прежнему оставалось много опустевших деревень, и слишком много сирот и вдов бродило по дорогам, но из Атийона к людям приходила надежда.

Тамир разделяла эту надежду со своей страной, но у нее самой не было особых поводов для веселья.

Ее дружба с Ки ни для кого не была секретом. Он всегда находился рядом с ней, занимая соседнюю комнату. Другие компаньоны тоже разместились недалеко от покоев королевы, но ни о ком не сплетничали столько, сколько о лорде Киротиусе. Завистливые придворные шептались о «безземельном рыцаре» и «королевском фаворите», думая, что Тамир ничего не узнает. Но она знала, и Ки тоже знал. Он выносил слухи стоически, но никогда не говорил об этом с Тамир. Вместо того он стал более осторожным и проводил наедине с королевой в ее комнате меньше времени, чем прежде, находя разные причины пригласить Лисичку или кого-нибудь еще, и уходил с ними. Они вместе отправлялись на верховые прогулки, вместе тренировались в стрельбе из лука, как это было всегда, но та тонкая нить влечения, которая, как казалось Тамир, протянулась между ними в ту последнюю ночь, что они провели вместе, порвалась. Лежа одна в огромной кровати, в компании лишь Балдуса и кота, Тамир боялась кошмарных снов и появления Брата в ночной тиши; сердце ее разрывалось от боли — она заботилась о чести своего друга, но гордость не позволяла ей обратиться к кому бы то ни было за помощью. Ей такое даже в голову не приходило: с самого раннего детства она привыкла все тяготы выносить в одиночку.